Моя дочь — полиглот

“К соседям приезжает маленькая девочка с семьей, — сказала Аве моя свекровь. «Она иностранка и не говорит по-русски».
Как-то раз Ава уже общалась иностранцем. Тогда ей было три года. Мальчика звали Александр, он жил на юге Франции. Сначала она попыталась общаться с ним так, как если бы он был глуховат; после неудачного опыта подобного общения она решила использовать жесты, и довольно успешно.
«Откуда он?» — спросила Ава.
«Думаю, из Швеции».
Как оказалось, девочка приехала из Дании, а не из Швеции. О Дании я знаю меньше, чем о Швеции (долгое время я думала, что «Швеция» — это сокращение от «Швейцария»). Я уверена, в Швеции производят замечательные стулья ручной работы, удобную, пусть и не всегда модную, обувь и просто потрясающее печенье с желе.
Как оказалось, их детишки также очень милые.
У Сары длинные коричневые волосы, широкая, легкая улыбка и глубокие ямочки на щечках.
«Привет»,- она поприветствовала Аву и покраснела.
«О, она говорит на том же языке, что и я!», — явно растерянно воскликнуло мое дитя.
Отец Сары объяснил, что она может поздороваться по-русски и посчитать до десяти. Я полагаю, что в пятилетнем возрасте – это то малое, что нужно, чтобы начать разговор, потому что с того момента казалось будто они и вправду говорили на одном языке. Кроме того, что на самом деле это не так.
Если честно я не удивлена. Видите ли, моя дочь считает себя полиглотом. Однажды в продуктовом магазине она услышала, как одна семья говорила между собой по-испански. Она начала говорить по-испански, в надежде, я полагаю, что они услышат ее и будут поражены. Я не знаю испанского, но уверенна, что «Шишка мунна мой кататай», не совсем то, что можно назвать испанским языком. Нет надобности говорить о том, что семью это вовсе не впечатлило.
Я знала, что попытки Авы заговорить по-датски – это только вопрос времени. Девочки играли в другой комнате. Некоторое время спустя Ава пришла ко мне, чтобы выпросить корону Сары. Я сказала ей, что наша гостья может выбрать любую корону, какая ей понравиться; на что дочка ответила: «Хорошо. Тогда я сама попрошу у нее».
Да, ты попросишь.
«Шушка мона ма фа», — заявила Ава Саре со всей серьезностью.
И она, черт возьми, сняла корону.
Позже Ава и Сара вернулись, чтобы спеть и станцевать для нас. Сара пела песню про «невежливую лошадь», как перевел нам ее папа. Потом к песне присоединилась Ава, но пела она совсем не по-русски. На самом деле, это явно звучало как датский язык.
«Фуршка муншка фах трэ ла!»
«О, замечательно!», — заметил отец Сары.
Правда? Я не упомянула историю с короной, считая мысль о возможности Авы говорить по-датски абсурдной. Если это правда, я была готова заплести ей две косички, одеть подтяжки и переименовать в Хайди. (О, я ошиблась страной?)
«Она и вправду говорит на датском?», — спросила я. Хотя это больше звучало как утверждение, чем вопрос.
Он улыбнулся, и я заметила малую (и наверно заслуженную) тень насмешки.
«Не совсем».
Хорошо. Ладно. Главное то, что на пути настоящей дружбы мою девочку не останавливает такая мелочь как язык. Мы слишком часто пользуемся своими отличиями, чтобы оградиться от других. Возраст, национальная принадлежность, образование, язык, конечно, могут вызвать трудности. Но иногда необходимо опустить эти факторы, чтобы увидеть, что за ними скрывается. И это того стоит. В сущности, девочки были разделены при рождении. Они обе любят принцесс и бабочек; им нравится петь и по сто раз менять одежду. Учитывая все эти сходства, они могут общаться, не разговаривая на одном языке.